V

Охота на тигров

Как только солнечные лучи рассеяли ночной мрак, у дворца магараджи Алвара началось оживленное движение. Махуты еще кончали седлать и украшать слонов, когда магараджа Манибхадра в обществе супруги и белых гостей появился у выхода из дворца.

Увидев магараджу, огромный слон с единственным правым бивнем высоко поднял хобот и громко затрубил. Следуя его примеру, подняли вверх свои хоботы и остальные слоны. Магараджа, словно командир перед строем верных солдат, остановился перед рядом серых великанов, все еще продолжавших держать хоботы вверх. Он приветствовал животных поднятием руки. Слоны переступали с ноги на ногу, их мощные тела колыхались, а хоботы торчали, как ружья, взятые на караул. Магараджа опустил руку. Слоны сразу же успокоились. Вскоре махуты повели их на середину двора.

У священного слона с одним правым бивнем, предназначенного исключительно для магараджи, на спине был прикреплен позолоченный паланкин, покрытый красным тюлем. Длинный, закривленный кверху бивень слона был украшен несколькими широкими золотыми кольцами, усыпанными драгоценными камнями. На огромной голове слона, чуть позади больших ушей, сидел махут, погоняющий его во время хода. Слон остановился около магараджи.

– Лечь! – скомандовал махут.

Слон послушно опустился брюхом на землю. Служители помогли магарадже войти в паланкин. Позади властелина Алвара уселся индийский охотник, который был обязан подавать магарадже во время охоты ружье.

– Встать! – крикнул махут, когда его высочество Манибхадра удобно расположился в паланкине.

Слон послушно встал на ноги.

Теперь подвели слона с особым, украшенным великолепной резьбой и снабженным муслиновыми занавесками паланкином на спине. Паланкин был выложен подушками и обит мягкой кожей. На подушках уселась стройная, красивая рани, одетая столь же великолепно, как и вчера. Рядом с ней присели две молодые прислужницы с большими веерами из страусовых перьев.

После этого великий раджпут быстро разделил остальных слонов среди охотников. Полковник Бартон и генерал Макдональд, подобно магарадже, пользовались услугами туземных стрелков, готовящих оружие к выстрелу. Вильмовский, Томек и боцман захватили с собой индийцев, вооруженных длинными, крепкими, раздвоенными на конце жердями, приспособленными для ловли диких животных. Под звуки медных труб, рогов и барабанов, длинная кавалькада охотников направилась в близлежащие джунгли. Дикие павлины, испуганные невиданным зрелищем, прячась между деревьями, издавали пронзительные крики.

Наши три зверолова ехали сразу же за слоном прекрасной княгини. Таково было ее пожелание – она интересовалась способом охоты белых путешественников. Из парка слоны направились на край джунглей. Порядок шествия несколько нарушился. Воспользовавшись тем, что Вильмовский с Томеком ехали рядом, боцман сказал:

– Какого черта они производят столько шума? Не только крупные звери, но даже насекомые попрячутся от нас. Это больше похоже на парад, чем на охоту.

– Совершенно верное замечание, боцман, – ответил Вильмовский. – Именно такая охота больше всего нравится здешним магараджам. Они прежде всего любят пышный и громкий парад, во время которого стремятся показать свое богатство. Короче говоря, много шума и пальбы, совершенно безвредной для животных.

– Ну, такая охота не по мне, – сказал презрительно боцман. – Сидишь на слоне, как в крепости. Никакого удовольствия.

– Но зато это красочное шествие, и выглядит в самом деле великолепно, – заметил Томек. – Следует признать, что индийцы молодцы, раз сумели приручить столь полезных животных. Если африканские негры безжалостно истребляют слонов, чтобы добыть их драгоценные бивни, мудрые индийцы пользуются слонами в работе и на охоте.

– Правду говоришь, браток, – согласился боцман. – В Африке нам не приходилось видеть ни одного ручного слона. А может быть, африканские слоны вообще не поддаются приручению?

– Почему же не поддаются? Ведь африканские слоны еще в древности принимали участие в боях, – ответил Вильмовский. – В царствование царицы Семирамиды в Ассирии, то есть почти за две тысячи лет до нашей эры, боевые африканские слоны входили в состав ассирийской армии. Персидский царь Дарий тоже употреблял слонов в боях с Александром Великим. Именно тогда Александр привез впервые в Европу нескольких боевых слонов, захваченных у персов в битве под Арбелой в 331 году до нашей эры. Римляне познакомились с боевыми слонами во время войн с Пирром, царем Эпира. А разве неизвестно из истории, что Ганнибал во время второй пунической войны применял боевых слонов? Конечно, во всех этих случаях речь шла исключительно об африканских слонах, значит, их умели приручать. По-видимому, негры в Африке просто не заинтересованы в приручении этих животных. Индийские же слоны, издавна приручаемые местными жителями, не истребляются людьми.

– Это правда. Индийцы хорошо обходятся со слонами, и те приносят им пользу, – сказал боцман. – Впрочем, это совсем неплохая идея – использовать слонов в бою. Сколько страха они могут нагнать на противника!

– Ты так думаешь? А я тебе скажу, что слоны – обоюдоострое оружие, – ответил Вильмовский. Вот, например, во время первой войны с Пирром римляне сначала испугались огромных животных, но вскоре стали бросать им под ноги облитые смолой горящие ветви, чем так напугали слонов, что те в панике бросились на ряды своих же войск и наделали немало замешательства. Убедившись, что полностью положиться на таких союзников, как слоны, нельзя, их вообще перестали применять. После победы Юлия Цезаря над царем Нумидии, Юбой I, в жестокой битве при Тапсе в 46 году до нашей эры, боевые слоны совершенно исчезли.

– Ах, разрази тебя гром! Об этом я и не подумал, а ведь это яснее ясного, что испуганные во время боя слоны могут броситься на свою собственную армию, – воскликнул боцман. – Впрочем, на войне могло быть по-разному, а вот охота – совсем другое дело. Охотник в безопасности сидит на слоне, как у господа бога за пазухой.

– Нет правил без исключений, боцман. Правда, довольно редко, но на охоте иногда бывает, что охотник промахнется, и тогда тигр, в особенности опытный и старый, в отчаянии может броситься на слона и даже повалить его на землю.

– В самом деле, Андрей? – удивился боцман. – Мне трудно поверить, чтобы такое сильное животное, как слон, не сумело бы справиться с самым крупным тигром.

– Дорогой мой, конечно, слон большое, сильное и отважное животное и обычно выходит из борьбы победителем, но иногда разъяренный тигр наносит ему ужасные раны когтями. В таком случае слон падает на землю, пытаясь раздавить врага тяжестью своего тела. Легко вообразить, что происходит с людьми, сидящими на спине слона, подобно нам.

– М-да, славная получилась бы мельница! Получше, чем карусель на Белянах [65] , – сказал, смеясь, моряк. – Однако ты сам говоришь, что такие чудеса бывают редко. Наш магараджа не брал бы с собой на охоту свою красавицу рани, если бы ей угрожала какая-либо опасность.

– Я тоже так думаю, – улыбнулся Вильмовский. – У таких людей как наш магараджа, страсть к охоте никогда не заходит настолько далеко, чтобы они забыли о безопасности своей личности.

– Значит, такой человек вообще не ходит на охоту, если у него нет слона.

– Не беспокойся, мой дорогой, здешние богачи умеют приспособиться. Мне, например, приходилось слышать и о таком способе охоты: охотники стреляют с платформ, построенных на высоких деревьях.

– Ах, черт их подери! Неужели у них есть и дрессированная дичь, которая сама выходит на охотника? – смеялся боцман.

– Увы, в то время, когда предусмотрительный стрелок сидит в безопасности на платформе, облава из бедных батраков, растянутая в длинный ряд, криками и шумом поднимает животных и гонит их прямо на эту воздушную засаду.

– Прекрасно, но ведь тигр может броситься на кого-нибудь из загонщиков?